В коридоре хлопнула дверь. Зашелестели пакеты, ураганом, заливающийся хохотом, ворвался в квартиру Ваня.
— Рома-а-ан, ты тут? — В дверях показалась Ванина голова.
-Да.
— Хе-хе. Девочки, идите посмотрите, вот он попивает кофе и смотрит на Кремль! Хе-хе. Звезда смотрит на звезды!
В комнату забежали две симпатичные девушки.
—Здравствуйте. Вы тот самый Рома?
—Да, я тот самый Рома.
Одна из девушек была невысокого роста, но с большими сиськами, вторая высокая, но с маленькими.
—А что же вы тут один, без своей Оли? — спросила та, что была маленькая, но с большими.
—Оля предпочла остаться в горячо любимой ею телепередаче.
—Какая сучка, эта ваша Бузова! — бойко говорила высокая с маленькими.— Вы уж простите, но бросить такого интересного молодого человека одного в Москве, надо быть полной дурой.
Я впервые за три с половиной года испытал неподдельную радость от того, что Олю в моем присутствии оскорбили.
—Вам сколько лет, девочки? — с улыбкой спросил я.
—Может быть, сначала узнаете наши имена, прежде чем задавать подобного рода вопросы,— выпалила маленькая.
—Прошу прощения, дамы. Как вас зовут?
—Меня Маша,— сказала та, что поменьше.
— Меня Саша,— кокетливо присев, сказала та, что повыше с маленькими.
— А меня Рома,
— Мы знаем!
Девочки хихикали, я тоже растянулся в улыбке. От них веяло глупостью и быстрым сексом. Сейчас именно этот запах мне был по вкусу.
— Ну вот видите, Роман, теперь и вы улыбаетесь, а то сидели тут как бука.— Маша надула свои и без того пухленькие губки.
Зашел Ваня.
— Романыч, ты в курсе, что сегодня мы все вместе идем на презентацию фильма?
— Что за фильм? — равнодушно спросил я.
— «Дневники мертвецов».
— Не знаю. У меня настроение что-то фуфлыжное.
— Прекрасно, как раз для фильма ужасов. Пойдем, там будет режиссер фильма, звезды...
— А режиссер кто?
— Джордж Ромеро.
— Это кто такой?
— Х...р его знает.
— Прекрасно. Раз так, то идем,— без особой радости согласился я.
— Если мы хотим попасть на премьеру,— надо поторапливаться. Через полчаса начнется показ фильма, нам еще одеваться и ехать. Мы уже пропустили прессу, халявную жрачку и бухло в VIP-зале, но, если поторопиться, можно успеть допить алкоголь и слизать с тарелок остатки десертов. Бегом все собираться!
Я был почти готов, мне оставалось накинуть пальто и запрыгнуть в туфли, поэтому не особо торопился. Девочки начали оживленно копошиться в сумочках, поправлять макияж, прически. Ваня бегал по квартире в трусах, пытаясь найти брюки своего единственного ко
стюма. Прошло пять минут, и все стояли в коридоре, готовые к выходу в ночную Москву.
— Все готовы? — спросил я, держась за дверную ручку.
— Да! — единогласно пискнули девушки.
— Тогда поехали! — Я был уже в норме. Мысли про Олю, проект, отсутствие работы все меньше и меньше тяготили меня.
Лифт спустил нас с девятого на первый этаж, мы вышли во двор, прошли под аркой. Не успели подойти и вытянуть руку, как уже остановился первый водитель, за ним тут же выстроилась целая колонна желающих нас подвезти.
— Куда ехать?
— Неглинная улица.
— Тысяча рублей.
— Ты что, одурел? Тут пешком семь минут идти по свежему воздуху!
— Но зато как стоять в пробке будем! Целых полчаса!
— Нет. Спасибо.
— Ну ладно, пятьсот.
— За пятьдесят поедем?
— Нет!
— Следующий!
— Парень, подожди, давай за сто поедем, вас же четверо.
— Ладно, поехали.
Через пять минут мы были уже в клубе. Поднялись наверх, зашли в VIP. В зале было полно народу, большинство из них — незнакомые мне люди. Все они, подчиняясь закону броуновского движения, хаотично и бессмысленно бродили с коктейлями в руках, приветливо улыбаясь, иногда о чем-то заговаривая друг с другом. Девушка в костюме вурдалака играла на органе, у входа стояли security с подрисованными струйками крови, бармены-зомби, официантки-ведьмы пытались нагнать жути, но мы были уже бухие, и нам было насрать. Заявленный режиссер Джордж Ромеро уже сидел перед камерами и распинался. Из всего, что он говорил, я понял только: «This is good movie». После этих его слов я подумал, что фильм — точно говно.
— Ваня, скажи мне, пожалуйста, какой нормальный голливудский режиссер приедет в Москву на предпремьерный показ своего фильма?
Только лузер.
— Вот и я так подумал. А если режиссер лузер, разве у него будет хороший фильм?
—Нет, только полное говно.
—Тогда следующий вопрос: что мы тут делаем?
—Мы пытаемся пожрать на халяву и бухнуть.
Я посмотрел на фуршетные столики, они были пусты.
— Ваня, тут нечего делать, все уже сожрали и выпили до нашего прихода.
— Может, тогда посмотрим фильм?
—Пошли.— Мы вышли из VIP-a, захватив своих шлюшек, и двинулись по направлению указателей, начерченных мелом на полу. Белые стрелочки вели через танц-пол. Я застыл в изумлении, потому что видел впервые готов, дергающихся под попсу.
—Такой х...рни я не видел никогда! — не стесняясь, во все горло хохотал Ваня.
—Ваня, это лучшее шоу сегодняшнего дня,— орал в ответ я.
Мы ржали и смотрели на страшных девочек в огромных ботинках, с черными губами и волосами, пытавшихся изобразить некое подобие пластики и изредка, видимо по привычке, потряхивавших головой. Это депрессивное действо дополняла вселенская скорбь в их поросячих глазках, подведенных черным карандашом.
— По-моему, их пи...ят, чтобы они вот такими жалостливыми глазами смотрели на гостей,— предположил Ваня.
—Нет, их просто заставляют слушать Билана.
—Хе-хе, и смотреть на Сердючку.
Мы двинулись дальше. Петляя по коридорам, Ваня рассказывал, что раньше тут была сталинская баня, а теперь клуб. В том месте, где идет показ фильма, была парная, а на танцполе — место для отдыха.
Когда мы вошли в кинозал, я понял, что он не шутил: вместо кресел были обычные деревянные настилы с разбросанными по ним подушками из «1КЕА», а там, где в парной должна стоять печь, был экран.
—Не хватает шапочек, тазов и веников. Хе-хе.
—Спроси у бабушки на входе, она тебе выдаст.
—Хе-хе. Тихо, давай смотреть и бояться, это же фильм ужасов! Ввдишь, все уже смотрят и боятся.
Наши девочки сели по обе стороны от нас. Действие, разворачивавшееся на экране, не занимало: сюжет прост, спецэффекты были родом из восьмидесятых годов прошлого столетия «Одесской киностудии». Я начал скучать и смотреть по сторонам. Вокруг нас, на жестких деревянных настилах корчились лучшие жопы страны: Маши Малиновской, Анфисы Чеховой и еще каких-то неизвестных мне персон. Мужские жопы оказались более стойкие к брусчатым лавочкам, в результате чего большая половина мужичков тихонько кемарила. Неудобство было единственной мыслью, которая занимала меня при просмотре, поэтому я не собирался сосредотачиваться на отснятых событиях.
—Вань, это кино — откровенная х...йня.
—Я предупреждал,— шептал он в ответ.
Я старался вести себя как можно тише, презентация все-таки, поэтому говорил ему прямо в ухо:
— Может быть, попросим наших девочек раздеться на фоне экрана? Мне кажется, это усилит сюжетную линию.
— Не знаю, Роман, мне кажется, есть идея получше.
—Например?
—Синхронный «ля фам де ридикюль».
—Что это такое?
—Синхронный отсос.
—Ух ты! А девочки смогут?
—Роман, эти девочки могут все.
Ваня обеими руками прижал к себе девчонок и минут пять им что-то шептал. Девушки хихикали. В завершение переговоров он чмокнул обеих в щеки и повернулся ко мне:
— Романыч, все готово. Можешь откинуться и продолжать смотреть фильм. Наши космические подружки сделают все сами.
Девушки синхронно выпрямились, замерли* будто спортсмены в ожидании команды «Марш!». «Они действительно согласны на ВСЕ!» — пронеслось у меня в голове. Их «готовность» пугала, стало почему-то невыносимо стыдно от того, что я, имея отношения, пускай болезненные, пытаюсь дать в рот первой встречной! К этому моменту Маша уже расстегнула джинсы и тонкими пальцами перебирала мои яички. Судя по ухмылке и закатившимся глазам Вани, Саша делала то же самое. Мгновение — и Ванина девушка, перекинув распущенные волосы через плечо, опустилась к джинсам. Маша посмотрела мне в глаза, улыбнулась игриво и последовала примеру Саши. Я остановил ее: «Не торопись. Подожди. Давай посмотрим на них». Ваня закинул голову, а Саша в это время аккуратно касалась кончиком языка его торчащего члена. В эту же секунду я подумал: «Будет ли этот момент считаться изменой?» «Да, будет» — отвечал сам себе.
Я следил за тем, как Саша играла с Ваниным членом, возбуждался и, что самое удивительное, продолжал думать: «Могу я себе ЭТО позволить? Еще месяц назад однозначно ответил бы «нет», но после всего, что случилось... Я продолжал сомневаться, но Маша была настойчива, моя плоть разбухала, как шляпа гриба после дождя, и требовала тепла и ласки. Кинозал усиливал ощущение.
«...Не знаю... Если изменю, то никогда больше не смогу быть с Олей... Fuck!.. Телка хочет отсосать, а я ломаюсь! Да она предала меня, продала любовь за вшивую зарплату, оскорбила, унижает меня своим присутствием там, флиртует с этим Матраццо, а я еще думаю? На хрен все! Мне надо изменить ей, чтобы никогда больше к ней не вернуться! К черту Бузову! Я даже не хочу вспоминать про нее».
Желание мокнуть в теплый рот стало невыносимо, я сдался и своими руками притянул Машу к себе. Она покорно опустилась и сомкнула губы вокруг члена.
Так долго я терпел, ждал, и вот теперь это маленькое чудо наконец-то пришло ко мне. Благодать разливалась по моему лицу, когда Маша погружала в себя мою коллекцию пещеристых тел. Я забыл про Ваню, про воскресших мертвецов, про Бузову и про то, что меня постоянно снимают. Ничего не существовало. Были лишь влажные губы, горячий рот и простое мужское счастье...
Фильм мне начинал нравиться. Незадолго до финала киноленты девочки позволили нам выплеснуть в них все свои восторженные эмоции.
Будь я американской киноакадемией, Маша получила бы «Оскара» за «Лучшую женскую роль», а Саша за «Лучшую роль второго плана». Но я не киноакадемия, поэтому просто ограничился простым человеческим «спасибо». Мы с Ваней переглянулись, как два сытых кота, и начали оправляться. Маша наклонилась к моему уху и тихо прошептала:
— Пошли отсюда.
Я был рад приглашению. Ваня с Сашей тоже завозились. Выходили из зала быстро, извиняясь и кланяясь.
Не успели мы выйти, как на нас напала журналистка с оператором.
—Как вам фильм? — щебетала она.
—Потрясающе! — глядя в камеру, с полной отдачей и совершенно серьезно говорил я.— Несмотря на то, что фильм еще не закончился, уже сейчас можно сказать, что такие фильмы выходят раз в десятилетку, надо обязательно смотреть! Просто потрясающе, Джордж Ровалдс...
—Ромеро,— хихикая, поправил меня Ваня.
—...да, Ромеро. Спасибо. Превзошел сам себя. Это его лучшее произведение. Мне было очень приятно, что режиссер лично посетил премьерный показ, что говорит о его живом участии в судьбе проката фильма в России. Люди! Приходите в кинотеатры и смотрите «Дневники живых мертвецов».
—Спасибо большое,— чирикнула журналистка.
—Пожалуйста.
Мы двинулись дальше.
—Ну ты наплел! Молодец,— постукивал меня по плечу Иван.
—Правду скажешь, приглашать больше не будут.
—Это точно. Пошли я тебя с друзьями познакомлю.
—Пошли,— согласился я.
—Видишь, самый большой стол, вокруг которого официантки носятся как мухи? — показывая взглядом, тихо говорил Ваня.
-Ну.
—Это руководство нашей компании. Давай я сейчас к ним подойду, подготовлю их к знакомству, а вы пока постоите в сторонке.
—Хорошо.
—Да, и еще,— Ваня наклонился ко мне и тихо сказал: — Телок туда тащить не надо.
—Хорошо.
Я с Сашей и Машей остался за барной стойкой. Ваня присел к своим ребятам за столик и изредка поглядывал в нашу сторону.
— Пойдем в туалет,— шептала мне на ухо Маша.— Пойдем, я так сильно хочу! Пойдем куда-нибудь вместе, я сделаю все, что ты захочешь. Пойдем! —- Она легонько тянула меня за руку.
Маша была потрясающе сексуальна, она горела, но я уже получил то, что хотел, мне было достаточно. Может быть, я ослаб после депрессии, может быть, на меня так повлиял долгожданный оргазм, отговорок у меня было много, не было одного — желания идти с ней куда-либо, чтобы оказать ей услугу, о которой она меня так просит. На мое счастье, Ваня кивнул мне и взглядом пригласил за столик. Я был спасен.
—Девочки,— обратился я к обеим,— мы с Ваней должны провести важные переговоры с руководством компании. Я сейчас присоединюсь к ним. Не думаю, что эти переговоры пройдут быстро, так что вы можете продолжать тусоваться тут, выпивать, но мы с Ваней вынужденно с вами расстаемся.— Синхронистки переглянулись.— Все, мои хорошие кошечки, пока. Надеюсь, скоро увидимся.— Я погладил их обеих по спинкам и тут же отчалил. Думаю, девушки обидеться не успели.
—Знакомьтесь, это мой друг Роман,— представил меня Ваня сразу, как только я подошел к столику.— Ром, это Михаил, директор по маркетингу нашей компании. Сергей, занимается подбором рекламы. Ты видел, перед показом кино идет реклама?
-Да.
—Так вот, это все он туда пихает. Хе-хе... Влад — менеджер по спецпроектам, Олег — исполнительный продюсер. Вот наша компания.
—Здорово,— с улыбкой резюмировал я.
Компания была не очень веселая, но полезная. Для меня это был шанс зацепиться. Надо было общаться. Мужики хвастались своими тачками: у кого дороже, сколько лошадиных сил, чья быстрее, говорили про уличные гонки, про турбонадувы, распределенные впрыски, про галоген, коробки передач. Чем больше они спорили о машинах, тем больше я понимал, что ни хрена в этом не понимаю. Я судорожно перебирал в голове забавные истории, связанные с автомобилями, которые могли бы привлечь ко мне внимание, но ничего не выходило, мозг как назло отказывался работать. Всплывали какие-то тупые истории про проект, про то, кто с кем переспал за периметром, про съемки, голосования, скандалы, все это было не в кассу, да и телепередачу «Д2» тут навряд ли кто-то видел. Я чувствовал себя глупо, сидел и пыжился, пытаясь хоть как-то поддержать разговор. Все мои попытки выходили незамеченными. Тем временем спор все более распалял мужиков.
—Давай,— кричал Миша.— Прямо сейчас выйдем и стартанем?! Слабо тебе?
—Да ни х...я! — орал в ответ Сергей.
—Тогда поднимай свою жопу и неси ее на улицу. А то чешет он мне, что «Audi» сделает мой «Bentley Continental»! Придурок! У моего «Bentley» пятьсот лошадей под капотом! Пятьсот! Это не твои вшивые триста! У тебя даже нет шансов, выскочка.
—Сейчас посмотрим, как ты на своем корыте попытаешься тронуться!
—Корыто у тебя, лошара! Давай круг по Бульварному? А?
—Давай!
—Вот и забились. Если ментам попадешь, ждать не буду.
—Договорились.
—Все, ребята, выходим,— скомандовал Миша. 244
Все сидевшие, за столиком засобирались. Ваня подмигнул, мы взяли пальто и тоже вышли за хмельной компанией. Миша сел в свой красный «Bentley», туда же сели Олег и Влад, мы сели в Сережин «Audi». Мне досталось место впереди.
—Эй, толстый! Я тебя оторву! — продолжал задираться Сережа.
—Хочешь, чтобы я тебя по асфальту размазал? — очаровательно улыбнувшись, парировал Миша.
—Попробуй, а то я буду думать, что на твоей тачке можно только телок катать!
—Ну ты сам напросился! — Миша поднял стекло и покатился вперед к старту.
—Посмотрим,— кричал вслед Сережа.— Не ссыте, пацаны,— это уже нам,— у меня, хоть и лошадок меньше, зато машинка резвее. Его ^Continental* тяжелый, как трактор, а у меня мощный и легкий. Так что со старта мы его обойдем точно, а там уж как повезет.
—А менты? — участливо поинтересовался Ваня.
—Насрать. Откупимся.
Обе машины выехали на Театральный проезд, встали перед светофором у гостиницы «Метрополь». Я опустил стекло, напротив нас стоял гаишник. Он приподнял фуражку, почесал взопрелый лоб, внимательно посмотрел на красный «Bentley».
— Не переживай, заднюю уже никто не включит,— заметив мое волнение, сказал Сережа.— Сейчас договоримся.
Миша опустил тонированное стекло, сказал пару слов гаишнику и протянул тысячную купюру. Сотрудник ГИБДД взял и тут же отвернулся в сторону. По зеленому сигналу обе машины, взвизгнув покрышками, рванули вперед. Гаишник по-прежнему смотрел на Кремль.
Серега резко дергал рычаг коробки передач и жал на акселератор. Турбированный двигатель и прямоточная
выхлопная раскатисто ревели, их прерывала только коробка. На дорогах вялые вечерние машинки тянулись от светофора к светофору, Сергей дергал руль из стороны в сторону, нарушая размеренное движение потока. Он резво перестраивался из полосы в полосу, точно втискивая свой «Аб» в узкие карманы между машинами. Не могу сказать, что подобная езда доставляет удовольствие: нас то вжимало в кресла, то тянуло к лобовому стеклу, кидало из стороны в сторону, но подобный стиль вождения давал свои плоды, мы первыми выскочили на Китайгородский проезд, пролетели на красный и вывернули на широкую Москворецкую набережную. Миша догонял, раскатистый звук его мощного двигателя слышался где-то сзади, а потом на прямой легко поравнялся с нами. Он опустил стекло, Серега продолжал усердно переключать и скорости, вжимая педаль в пол.
— Лоша-а-ара-а-а! — прокричал Миша и рванул вперед так, будто мы стояли на месте. Серега был раздавлен, но продолжал бороться. Машина бешено ревела и рвалась вперед, но красные стопы Мишиного «Bentley» Bcev больше растворялись в потоке, плывущем по Кремлевской набережной. Сергей не сдавался, я не знаю, на что он надеялся, может быть, на то, что Миша не так резво маневрирует между машинами, в то время как Серега прыгал из полосы в полосу, выбирая самые отчаянные маршруты. Мне было немного страшно, я чувствовал, что наш пилот хоть и дрочит рукоять коробки передач быстрее, чем я член, но он все-таки не Айртон Сенна. Сережа продолжал насиловать двигатель и мельтешить между машинами, пару раз он чуть не въехал в зад джипу. Мне уже было насрать, кто одержит победу в этой безумной гонке, я хотел лишь одного: выйти из машины и как следует проблеваться.
Мы догоняли Мишу. Он резко затормозил, перестраиваясь в потоке, и пропустил нас вперед. Мы неелись в крайней левой полосе. До финиша оставался сложный поворот, светофор, Боровицкая площадь и короткий участок Моховой. Надежда на победу маячила перед истерично дергавшим руль Серегой. Из крайней левой полосы на бешеной скорости, под клаксоны всех автомобилистов мы свернули направо и нырнули под светофор. На коротком участке до Боровицкой площади не было ни одной машины, Миша застрял где-то сзади. Сережа вдавил педаль в пол, нас вжало в сиденья, мы быстро набирали скорость. Пред нами плыл поток машин с Каменного моста на Боровицкую. Вдруг у нас что-то крякнуло, автомобиль резко дернуло вправо, потом влево, а потом мир замер. Автомобиль потерял управление, и нас с огромной скоростью несло на проезжую часть, где лавина машин сходила с Каменного моста, выруливая на Моховую. Я лишь слышал скрип тормозов.
— Бля-а-а! — вырвалось у Сережи.
Я молчал и судорожно соображал, успеем мы затормозить или не успеем, успеем — не успеем, успеем — не успеем. Расстояние между нами и автомобильным потоком продолжало быстро сокращаться. Успеем — не успеем, успеем — не успеем... До ближайшей машины оставались метры... Успеем — не успеем, успеем —не успеем... На заднем сиденье вырвалось Ванино:
— П...дец!
Я вижу, как мы влетаем на бешеной скорости в поток. Сильный лобовой удар, и первая попавшаяся нам машина уже отлетает к противоположной стороне дороги, цепляя на своем пути другие автомобили. Я чувствую, как мое тело теряет вес, натягивается ремень безопасности, мгновение, и в нос с огромной силой бьет подушка безопасности. Подушка такая большая, что я уже ничего не вижу. Еще один толчок — и нас с силой опускает на землю, мощный удар в левый бок, нас кидает вправо, удар в зад, и я еще раз бьюсь носом в подушку. Момент, тишина, все позади. Звуки клаксонов, мат, дым, воняет горелым. Дым настолько едкий, что я не могу вдохнуть.
—Сука! Блядь! — лупит руками по подушке безопасности Серега.— Твою мать!
—Ну ты, бля-а-а, даешь. Хе-хе,— прозвучало сзади.— Я об твое сиденье нос разбил!
—Выходи, на х...й, из машины! Ты мне сейчас своей кровью весь салон зальешь!
Я молча спускал подушку безопасности.
— Хех,— послышался довольный Ванин голос.— А че, мне понравилось! Все клево, весело с вами, ребята.
Я открыл дверь и вышел на дорогу. Свет фар сотен автомобилей ударил мне в глаза. Я заслонился рукой и смотрел на то, как на меня медленно двигалась лавина из святящихся огней. За нами уже выстроилась огромная пробка.
— Эй, ты, Шумахер,— держась за нос, говорил Ваня.— Иди знак аварийной остановки выставляй!
—Сейчас, иду, не видишь, у меня ремень заклинило.
—Все целы? — спросил я.
—Вроде да.
—А в других машинах?
—Еще не знаю.
— Хорошо, что мы были пристегнуты,— буркнул я себе под нос.
Я смотрел на то, что натворили. Машина, в которую мы на огромной скорости врезались, отлетела к противоположной стороне дороги. Мы ей сильно помяли весь бок. Вот в ней могут быть жертвы. На своем пути она зацепила еще двух, но несильно, так, поцарапала. Еще одна машина въехала нам в зад. Я посмотрел на водителя и на его машину. Слегка помят бампер, водитель сидит перепуганный за рулем. Легко отделался. Машины, разбросанные по дороге, почти парализовали движение. Ко мне вернулась способность слышать, и с ней в уши ворвались недовольные выкрики водителей, сигналы. Вдруг очень громкий сигнал раздался где-то совсем рядом. От неожиданности я вздрогнул. Это был Миша. Я зажмурился. Свет фар резал глаза. Огромный Миша вышел из своей машины и подошел ко мне:
— Что у вас случилось?
— Серега не справился с управлением и на огромной скорости влетел в поток машин.
—П...дец,— тихо резюмировал Миша.
—Давай вызывай ГИБДД и страховщиков.
— Уже вызываю,— поникшим голосом ответил Сережа, нажимая на клавиши своего мобильного.
Но первыми приехали репортеры. Журналист носился между всеми машинами-участницами ДТП в надежде составить картинку происходящего. За ним, не отставая ни на шаг, бегал оператор с огромной камерой на плече и снимал все вокруг.
— Серега, ты теперь звезда,— бубнил Миша.— Сейчас и к тебе придут с вопросами. Придумай версию происходящего. Смотри не ляпни, что ты со своим другом выпил и решил устроить уличную гонку. Иди отвечай.
— А что сказать?! — перепугано спрашивал Сережа. -— Скажи что-нибудь типа пробил колесо, не справился с управлением и влетел в поток.
—Так колесо же целое!
—Ну так пробей его! Что ты тормозишь?!
Журналист и его оператор уже двигались к нам. Попадать в передачу «Дорожный патруль» я не очень хотел.
— Все, Романыч, пошли отсюда,— сказал Ваня, держась за разбитый нос.— Ребята повые.-.ывались, мы на это посмотрели. Торчать нам с ними больше не х...й. Мы пацаны занятые.
— А попрощаться?
— Потом по телефону попрощаешься. Не переживай за них, они при бабках, сами все сделают. Пошли. Мы, не оборачиваясь, двинулись в сторону Каменного моста. Я оглянулся. Сережа, вырезанный из темноты светом камеры, уже давал интервью. Рядом, со стороны оператора, чтобы не попадать в кадр, стоял Миша и кивал головой, одобряя его речь. Ваня шел приплясывая.
— Ты что такой довольный?
— А вот что: Опля! — Он достал из внутреннего кармана пуховика литровую текилу.
—Откуда у тебя?
—Я на презентации сп...дил. Хе-хе-хе-хе.
—Как?
— Очень просто. Подошел к бармену, пообщался, сказал, что его срочно к себе вызывает менеджер Марина. Ну эта та п...дося, которая нас на входе встречала.
—Я помню.
—Его как ветром сдуло. Хе-хе. А я в это время трям-трям!
—Лайм есть?
—Ну конечно, Ромусик! — Ваня достал из кармана два зеленых фрукта.— Ножа, к сожалению, нет, придется грызть. Давай останавливаться не будем. Дойдем хотя бы до середины моста и вот тогда посмотрим на все это великолепие со стороны.
—Давай за подаренную Господом счастливую и опасную жизнь,— Ваня одним лаконичным движением задрал бутылку вверх дном и из горлышка сделал три мощных глотка, со смачным звуком оторвал бутылку ото рта и откусил лайм.— О-о-о-о-о! Как хорошо эту мексиканскую заразу пить!
Я последовал его примеру. Задрал бутылку, едкая смесь потекла мне в горло. Первый глоток был самым страшным, организм пытался сопротивляться рвотным рефлексом, но я его заставил сделать еще пару глотков, а потом еще один. Ваня забрал бутылку.
— Э-э-э, хорош. Борщнешь.
Я почему-то вспомнил Олю. Как она своими милыми глазами мягко смотрела на меня и улыбалась! Я вспомнил, как мы гуляли и хулиганили в Венеции, как она рассказывала мне, что хочет состариться со мной и жить в маленьком домике среди цветов. Мне казалось, что звонила вовсе не она и не она сказала мне то дерьмо, которое я сейчас глушу алкоголем. Я вспомнил все наши самые трепетные моменты, которые так любят вставлять в видеонарезки. Я, наверно, люблю ее.
—Ромарио, Ромарио, опля! — Ваня мгновенно развернул меня от проезжей части к Москва-реке, мой живот резко поджался к позвоночнику, и длинная струя пробившись через ограждения, полетела в воду.
—Какая красота! Ха-ха-ха-ха! — держась за живот, во все горло смеялся Ваня.
—Что ты ржешь, сука! — вытирая остатки блевотины с лица, говорил я, держась за ограждение.— Может быть, мне взгрустнулось?! — Мой спич прервал очередной толчок, и я снова послал жирную струю в Москва-реку.
—Снова ты со своей Бузовой?! Какие ты устроил ей пышные проводы! Ха-ха-ха-ха! Поздравляю, ты ее выблевал!
— Придурок!
-■I- Ты радуйся, что десять минут назад был пристегнут ремнем, у тебя была подушка безопасности и не ходишь с вот таким опухшим е...алом, как у меня.
Я с трудом оторвал взгляд от Москва-реки и перевел его на Ваню.
—Ого! Ха-ха-ха, а рожа-то у тебя синенькая.— Синяки от носа уже начали растекаться под глаза.— Вань, но ты красавчик! Бесспорно!
—Спасибо.— Иван снова закинул бутылку, сделал мощный глоток текилы и откусил лайм.
—У тебя есть платочек? — по-прежнему разглядывая воду в реке, спросил я.
—Платочек? Хе-хе. У тебя же был.
Я пошарил в кармане и действительно нашел, вытер им лицо и бросил на мосту.
—А откуда ты знаешь, что у меня был платочек?
—Ты им член в кинотеатре вытирал. Ха-ха-ха!
—Фу... что ты мне раньше не сказал?
—Не успел.
—Ну спасибо тебе.
—Хе-хе... Пожалуйста.
Я выпрямился, и мой взгляд уперся в храм Христа Спасителя. Он был такой мощный, белый, складный, с золотыми куполами. Я, замерев, смотрел на него. Неожиданное и сильное желание покаяния возникло в моей душе. Я троекратно перекрестился и мысленно попросил у Господа прощения.
—Ром, смотри, снег пошел,— очень тихо и спокойно сказал Ваня.
—Правда.
Мы подняли головы вверх. Снег шел густо, появляясь из пустоты. Я стоял, смотрел и думал над тем, как каждая снежинка, проделав огромный путь, ложится мне на лицо и тает, а если открыть глаза и смотреть в то место, откуда они летят, может показаться, что летишь в космосе мимо звезд с огромной скоростью. Мир снова замер: не было ни машин, ни людей, ни Вани...
—Ром, хорош, побежали в клуб! Нас там уже заждались.
—Побежали.
Мы рванули с места и понеслись под скат Каменного моста навстречу клубному наркотическому счастью и обезумевшим телкам.
|
