Ровно в 10:30 я поднялся на седьмой этаж бизнес-центра на Трифоновской. Тут расположен офис нашей медиакомпании. Меня уже ждала секретарша. Она вежливо проводила в зал для переговоров, предложила чай или кофе. Я попросил зеленый чай. Сидя в узкой переговорной со стеклянными стенами, я смотрел на муравьиную возню работников офиса и прокручивал аргументы, приготовленные вчера вечером: «Германовский не сдержал обещание», «Мы одно целое, поэтому все, что касается меня, напрямую касается Оли», «Компания не выполняет взятые на себя обязательства»... Я размышлял, прикидывая возможные варианты развития разговора, как в дверях появился высокий молодой человек в голубой рубашке. По всей видимости, тот самый Владимир. Его лицо растянулось в приветственной улыбке, я встал с кресла и протянул руку:
Здравствуйте, Владимир.
Здравствуйте, Роман.— У него было монументальное лицо, будто высеченное из камня и насаженное на каркас с голубой рубашкой и серым галстуком. Он мне напомнил эдакого офисного стахановца. Да, Германовский не зря пожелал мне удачи, знал, к кому отправляет. У этого монстра яйца в Пасху не выпросишь!
Рассказывайте,— присев, сразу приступил к делу Владимир.
Мне бы хотелось больше послушать вас. Ведь дело в том, что контракт я выполнил на все сто, не обманув компанию ни разу, не нарушив ни один из пунктов договора, и, если честно, мне неясно, почему не выплачивают заработанные деньги.
Во-первых, Роман, вы нарушили пункт 1.7 этого договора, в котором точно сказано: участник не допускает распространения информации, порочащей честь, достоинство или деловую репутацию продюсера, его представителей, вещателей, а также спонсоров программы.
Простите, а как я нарушил?
В Интернете появился видеоролик, о котором вы, надеюсь, проинформированы, который и послужил нарушением обязательств с вашей стороны. Этот ролик серьезно подорвал репутацию компании в глазах наших компаньонов, и именно поэтому мы приняли решение о штрафе.
Вы смотрели этот ролик? — едва сдерживая свой гнев, произнес я.
Нет.
—Жаль. Так вот, я не думаю, что курение мною трубки может как-то серьезно подорвать честь и репутацию компании. Более того, если вы на досуге посмотрите видеоролик то обратите внимание, что там есть подпись ДК «Нижневартовск», также вам не составит труда спросить у вашего коллеги Вадима Гобика, который отвечает за гастрольный график, когда мы были на гастролях в Нижневартовске, и он вам скажет, что было
это в 2005 году, а обязательства по контракту я взял на себя с 1 сентября 2006 года, так что за этот видеоролик я не могу нести ответственность по контракту.
- Но деловая репутация компании была подорвана.
-Хорошо, даже если так, скажите, пожалуйста, видео, появившееся в Интернете год назад, где снят мой секс с Берковой, не порочит мою честь и достоинство? Не порочит порнушка честь компании? — Я уже давил на него.
Вы знаете, я занимаюсь только финансовой составляющей, не вникая в творческие стороны съемочного процесса.
-Еще нюанс: после ухода мою вторую половину, оставшуюся там по просьбе продюсера, обливают грязью и клевещут на нее, приписывая ей отношения с каким-то азербайджанцем и еще прочими сомнительными элементами.
-Еще раз повторяю, что творческая сторона съемочного процесса меня не интересует. По этому вопросу обращайтесь к продюсерам.
-С продюсером мы уже говорили, и, что удивительно, он ссылается в решении не платить на вас.
-Такого быть не может! Наше сотрудничество построено таким образом, что все решения по выплатам мы получаем от продюсера. Наша задача — лишь реализовать его решение. Мы давно работаем со всеми продюсерами, и у нас нет причин не доверять им.
Его спокойный тон, лощеная внешность, наглаженная голубая рубашка, маникюр на руках меня просто бесит. Этот парень как бронепоезд — мне не удается его ни разжалобить, ни взбесить. Я старался не показывать
своего отношения к нему, но ничего не получилось, я напоминал кипящий чайник.
Ух ты! Как интересно! Оказывается, что продюсеру принадлежит эта чудесная затея! Вас не понять! Господин Германовский говорит, что все вопросы по выплатам принимает руководство, а руководство в лице вас говорит, что Германовский все решает.
-Я уже рассказал, что всеми вопросами по «Д2» занимается Германовский.
-То, что вы будете мной в пинг-понг играть, я уже понял. Правду не найти, но как же быть с депозитом? Когда мы подписывали этот контракт, вот тут на этом месте в этой переговорке сидел я, а на вот этом месте сидела одна очень крикливая дама и убеждала меня в том, что этот контракт и деньги, обещанные по нему, существуют для того, чтобы после проекта у участников было гарантированное будущее. Так что получается, все эти слова — чепуха? А контракт — просто пыль?
-Он стал таковым после того, как вы его нарушили.
-Это весьма сомнительный момент.
-Для нас — нет.
-Простите, а почему?
-Компании пришлось в отношении вас принять некоторые меры на период предвыборной гонки. Как только, Роман, договорные отношения между вами и продакшеном возобновятся, будут выплачены все деньги.
-Что за бред? Почему я работаю сегодня, а деньги должен получать через год, и то только при условии заключения нового контракта? Вам не кажется это унизительно?
-Вы сами подписали такой контракт, а потом еще и нарушили.
-Да сколько можно повторять, что нарушение спорное и было сделано до того, как мы подписали этот строгий договор! Вы понимаете, что это бред?! Может, сейчас пороемся в моей биографии, найдем двойку по поведению в школе и посчитаем, что это порочит честь и достоинство канала?
-Вы, Роман, передергиваете.
-Вы, Владимир, вынуждаете меня это делать! Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, но упорно делаете вид, что не понимаете. Возвращаясь к контракту, когда я его подписывал, вокруг меня сидели десять человек и откровенно давили, объясняя, в чем его прелести. Я только сейчас понимаю, в чем его прелести. Но я по-прежнему н>в пойму, почему такая богатая компания, как вы, не может удовлетворить мою простую просьбу и наделить меня и мою девушку уверенностью в завтрашнем дне? Почему? Ведь это так просто! Тем более что Николай Алексеевич пригрозил мне тем, что в случае если мы уйдем вместе, то никакой депозит выплачиваться не будет, если я ухожу один, деньги выплачиваются обоим.
-Что? Я не слышал этих подробностей.
-Так вот, я вам их рассказываю. 24 августа подходит ко мне Германовский вместе с шеф-редактором и говорит: «Роман, так, мол, и так, ты сегодня уходишь по такой-то причине. Мы договорились с руководством и пришли к выводу, что деньги, накопившиеся у тебя на депозите, тебе выплатят, но только в том случае, если Ольга останется на проекте. «А если она пожелает уйти вслед за мной?» Он ответил: «Депозит вы теряете». Так вот, его просьбу мы выполнили, а про свою он забыл.
-На это я сказать ничего не могу. Могу лишь пообещать позвонить продюсеру и уточнить.
-Уточните, пожалуйста.
-Хорошо, как только позвоню ему, я перезвоню вам и сообщу, к чему мы пришли.
-Договорились. Еще я обещаю вам посмотреть этот ролик.
-Да, тогда уж посмотрите и серию «Д2» заодно в среду и в четверг, но так, чтобы иметь представление о том телепроекте, из которого я пришел.
-Я так понял, что мы обо всем договорились? — спокойно подытожил Владимир.
-Да,— коротко ответил я.
-Ну тогда всего хорошего.
-До свидания.
Не успел я выйти из офиса, как тут же мне позвонила Оля: Ты еще на переговорах?
Нет, уже все. Поговорили.— Я выдавил из себя эти слова, пытаясь говорить по слогам, придавая им ожесточенный окрас.
Как все прошло?
Если вкратце, деньги они платить мне не хотят.
А ты говорил, что Германовский обещал?
Ну конечно, говорил.
И что?
Ничего. Попов пообещал позвонить ему и уточнить этот момент. Думаю, от этого ничего не изменится. Желания платить в глазах этого молодого человека я не разглядел. Думаю, что они играют по разыгранной комбинации: Попов валит на Германовского, а тот в обратную, так до тех пор, пока не надоест. Вот так.
Ты меня расстроил.
Ничего не поделаешь. Теперь уже привыкай.
Хочешь, теперь я тебя расстрою?
Мне кажется, больше уже некуда.
Нашего сайта больше нет.
Как это нет?
Вот так.
То есть как это?
Вот так — нет. Набираешь romaolya.ru, и ничего не происходит. Загружается страница, что сайт недоступен. Вот так.
П...дец. А ты администратору сайта звонила?
Да, звонила! Мальчик в шоке, не знает, что произошло. Говорит, что с таким сталкивается впервые. Звонил в хостинг-компанию, там ему отвечают, что все файлы сайта удалены. Кто это сделал, не знают. Говорят, хакеры запустили какой-то новый вирус, который все удалил.
Что за бред? Такого не может быть!
Нашего сайта больше физически не существует! Будто и не было.
П...дец.
Еще звонили из холдинга, сказали, что в ближайшие два дня надо подписать новый контракт. И еще, если я не подпишу, они оставляют меня без зарплаты.
Здорово обложили.
Вот так, котенок.
Прикольно. И вот с этими людьми мы проработали три года. А ты с какого телефона звонишь? С зеленого?
-Да.
Ты знаешь, что он прослушивается?
С чего ты взял?
Я вчера был в холдинге, и там операторы передо мной извинялись, говорили, мол, извини, мы твой разговор с Олей слышали.
Какой именно?
Когда ты звонила и просила забрать тебя оттуда. Я их спросил, хорошо слышно было? Говорят, прекрасно, будто на мне микрофон надет. Так что по этому телефону никаких больше переговоров.
Поняла. Ну все, котенок. Я тебя очень сильно люблю. Целую. Позвоню вечером.
Да, любимая, звони. Буду ждать.
Пока.
Пока.
Я шел от Трифоновской к метро «Рижская». Погода была чудесная. Мягкое, желтое осеннее солнце светило что оставалось сил, заливая последним теплом несущихся мимо меня прохожих. Москва продолжала жить в своем привычном ритме, а я замер. Мыслей было так много, что стоять с этим грузом в голове я не мог, пришлось сесть на каменную плиту, нагретую солнцем, и предаться течению электрических разрядов в голове.
Хорошенько за нас взялись. Сайт грохнули ребята из холдинга, я в этом не сомневаюсь, видимо, для того, чтобы конфликт не вышел за рамки личных переговоров. Хотя сейчас полно других ресурсов, где я могу выкладывать все эти неприятные подробности отношений с руководством проекта, но пока вокруг ресурса соберется нужная аудитория, страницу снова удалят.
Олю вынуждают подписать новый, еще более жесткий договор. Это понятно, ее никогда отпускать не хотели. Сейчас ее свяжут контрактом и денежный кляп в рот воткнут, чтобы не рыпалась за мной уходить. Как бы она меня ни любила, а денежки и своя жопка, гелем намазанная, важнее. Долг отказываются выплачивать тоже по вполне понятным причинам. Хороший крючок: будешь хорошо себя вести, тихо — выплатим, может быть, и обратно возьмем, а плохо — извини, не получается. Вот такой расклад.
Думаю, настало то самое время «Ч». Если Оля уйдет сейчас, когда мы с организаторами еще не успели переругаться, будет возможность вернуться назад. Это — раз. Продюсер, возможно, будет чувствовать себя виноватым в том, что передавил. Он тертый калач и мыслит несколько другими категориями, именно поэтому сделает все, чтобы не дать уйти или вернуть ушедших. Чувство вины по отношению к нам прекрасно! Это — два. Если верить слухам, близится розыгрыш московской квартиры, претендентов не так много, перед голосованием основные золотые яйца не захочет потерять даже самая щедрая курица. Это — три. Если вспомнить, каким скандалом закончился конкурс «Королева "Д2", то мы по-прежнему претенденты на роль оскорбленных и униженных. Как он любит говорить: «Основной мотив телесмотрения — несправедливость по отношению к любимым персонажам». И тут мы короли. Это — четыре. Мы им очень нужны! Потерять нас им будет дороже, чем заплатить мне эти вшивые два с половиной миллиона! Можно смело уходить! Рычаг очень серьезный! Пойдут на все! Можно и повышение зарплаты выдавить. А если решат отпустить, то обязательно позовут обратно, как раз перед розыгрышем. И тут будет возможность вернуть себе все долги. Надо срочно звонить Оле! Лишь бы Бузова не спасовала. Хотя, как она говорит, ей там надоело, все клюют, унижают. Она постоянно ревет. Без конца напоминают, что не ушла за мной. Надеюсь, еще немного любит меня. Не спасует. Надо срочно звонить!
Оль, привет еще раз.
Привет, котенок. Ты чего?
Я тут поразмыслил...
И что?
Тебе ни за что сейчас нельзя подписывать контракт!
Это почему?
Себе дороже будет. Пока нет времени, расскажу позже. Ты меня услышала? Ни под каким давлением ничего не подписывай!
Да все услышала. Ничего подписывать не буду.
И еще. Тебе надо уходить оттуда.
Ты серьезно? -Да.
А как же деньги, которые тебе должны?
Никак.
Ты уверен?
—Да, я уверен. Собирай вещи и уходи. Предложат переговоры, подумай и с трудом согласись. Но скажи, что переговоры будешь вести только со мной вместе. У меня есть одна мысль.
Что за мысль?
Приду на переговоры, узнаешь. Справишься?
Справлюсь.
Выполняй!
Есть, котеша.
Все, целую, пока.
Пока.
Я смело нырнул в метро. Спускался по эскалатору и продолжал нервно думать. Остается только ждать. Оля не подведет, сделает все как надо. Все должно получиться. Надо сейчас только ждать и надеяться на Олю. Как же я не люблю ждать! Впрочем, ждать не так долго, все случится очень скоро.
|
